— Тэк-с, о настройках линейного входа — это у нас было на уроке физики, значит, страница примерно пятнадцатая, — бормотал он, — ага, нашел. Так. О применении динамической компрессии — это у нас было во время кросса, значит, страница примерно двадцать пятая. Так-с, есть такое дело. Ну что, все готовы? — посмотрел он на исполнительницу и композитора поверх очков, как строгая учительница. — Тогда, Катя, вставай к микрофону, а ты, Мишка, садись в угол и, смотри у меня, не вздумай скрипнуть креслом, кашлянуть или газетку почитать! Вместо микрофонной стойки встанешь тогда у меня. Итак, внимание! Начинаем запись! Давай, Катя!

Ну и намучились они с этой песней! То ли из-за того, что им тотально не везло, а скорее из-за того, что опыта не хватало, работу приходилось переделывать чуть ли не по сто раз. То Валерка, не заметив, что уровень записи был слишком высок, портил ее, потому что появлялись искажения. То из-за многочисленных дублей путались файлы, и те, которые нужно было стирать, оставались, а которые были удачные, Валерка по ошибке уничтожал. То пением Кати был недоволен Валерка, то Мишка, то сама Катя, и поп-группа никак не могла прийти к согласию. Привело это все к тому, что ребята переругались и отмутузили как следует друг друга диванными подушками.

После этого троица успокоилась и принялась записывать песни в «тысяча первый» раз.

— Ничего, ничего! — ободрял друзей Мишка. — Терпение и труд все перетрут.

— Эдак они мне и жесткий диск перетрут! — бурчал Валерка. — Мы уже с вами знаете, сколько записали? Двести восемнадцать дублей, почти на гигабайт. Не хило?

— Не хило, — согласился Мишка. — Но давай попробуем еще разок!

Они пробовали «еще разок», потом «еще разок», и с каждым «разком» у них получалось все лучше и лучше. Через несколько дней и певица, и композитор, и звукорежиссер в один голос заявили, что только что записанное — это то, что надо. Валерка свел воедино музыку и вокал, и ребята устроили «контрольное прослушивание». -

— А что? Здорово! — обрадовалась Катя, как только затихли последние звуки.

— Да, — сказал Мишка, — мне вроде придраться не к чему.

— Но мне-то есть к чему придраться, — начал Валерка, но увидел, что друзья снова хватаются за диванные подушки, и тут же поспешил добавить: — Но я не буду. Сейчас перепишу песню на компакт-диск, и — конец фильма!

Работа была сделана как раз вовремя. Впрочем, у взрослых есть такая теория, что работа и делается именно в то время, которое на нее отпущено. Будет отпущено три дня, будет она выполнена за три дня, будет отпущено три года, значит, и тянуться она будет три года. Как бы ни выглядели теоретические выкладки, компьютер ребятам нужно было возвращать именно сегодня. Иначе пришлось бы платить деньги за пользование им сверх лимита.

— Давай, давай, скорей, — поторапливал Валерку Мишка, который отсоединял шнуры. — Верти своей отверткой!

— Да вертю я, вертю, — успокаивал его Мишка, — а если ты меня будешь дергать, то вместо того, чтобы отвинчивать винты, я привинчивать их буду.

Несмотря на нервную обстановку, компьютер был отсоединен от клавиатуры и всех шнуров в рекордно короткие сроки и упакован в коробку. Ее запихали в большую клеенчатую сумку, и друзья, схватившись с двух сторон за ручки, поволокли процессор в пункт проката.

Поскольку денег на такси на сей раз наскрести было неоткуда, ребята решили вернуть оборудование в два захода — сначала кейс компьютера, а потом — монитор, «мышь» и клавиатуру.

ТАКТ 15 Эвакуация. Побег с парадного входа. Пропавший компьютер

Самому «пункту проката» было вовсе не до каких-то там подростков и какого-то процессора, который они когда-то зачем-то взяли. Противостояние между депутатом Рыбаковым и Организацией достигло высшего накала. Люди, которые работали на ту и другую стороны, схлестнулись уже не раз, одни из них лежали по больницам с переломами челюстей, с травмами рук, другие залечивали синяки и шишки дома. Потери несли обе стороны, но обе стороны не собирались сдаваться. И вот в один далеко не прекрасный день Владимир Геннадьевич получил срочный приказ эвакуировать все оборудование как можно быстрее.

Владимиру Геннадьевичу не улыбалось встретиться с боевиками противной стороны. Пальцы его куда ловчее порхали по клавиатурам, чем, сжавшись в кулак, могли бы бить по мордасам противника. Поэтому Владимир Геннадьевич засуетился, что называется, всерьез. Он бегал по помещению, подгонял то одного, то другого работника, подтаскивал пустые коробки, ругался с кем-то по мобильному телефону, торопил транспорт, на который нужно было грузить процессоры. Всю эту суетню разом, будто грозный окрик, прервал звонок. Обычный дверной звонок. Вся компания технотронных шпионов с начальником конторы во главе застыла в самых неожиданных позах, как во время детской игры «морская фигура, на месте замри». Один программист держал на вытянутых руках тяжеленную коробку, другой, тревожно поводя головой из стороны в сторону, схватил для обороны сразу две отвертки. Владимир Геннадьевич, как журавль на болоте, застыл с поднятой правой ногой.

— Кто? — шепотом спросил он.

Охранник, ответственный за безопасность в периметре конторы, только пожал плечами. Оборудование, которое позволяло им с помощью видеокамер осматривать входы к своим помещениям, было уже демонтировано.

— Пойди проверь! — одними губами приказал Владимир Геннадьевич.

Охранник сунул руку во внутренний карман пиджака и снял пистолет с предохранителя. На цыпочках он стал пробираться к комнате, что служила пунктом проката. Растяпа, отвечавший за прикрытие и работавший под приемщика, дверь не запер, и поэтому Мишка и Валерка, которые торопились сдать свой компьютер до конца дня, уже вошли в двери.

— Вы к кому? — остановился в недоумении охранник, который если и ожидал кого увидеть, так не пацанов. Если бы сейчас здесь в двери возникли двое громил в черных шапочках с прорезями для глаз, он бы знал, что делать. Но здесь он растерялся.

— Мы вот… компьютер возвращаем. Брали напрокат.

— А-а-а, напрокат? — промямлил охранник. — Ну, очень хорошо. Поставьте вон туда, на полку. Ну, вообще-то могли вернуть и завтра, — развел руками охранник.

— А что, с нас за это штрафа не потребуют?

— Да за один день-то? — махнул рукой охранник. — Не потребуют.

— Жаль, мы не знали, — посетовал Валерка. — Тогда бы не торопились так. А то уж взмокли. Ну раз уж принесли, тогда оставим.

— Ну оставляйте, — разрешил охранник, которому препирательство с подростками радости не доставляло. Мишка с Валеркой вынули коробку с компьютером из сумки, поставили ее на полку и удалились. Охранник было попытался вернуться обратно в контору, но в дверях на него налетел Владимир Геннадьевич с квадратными глазами.

— Т-т-т-там, — тыкал он рукой куда-то в сторону, — т-там-м…

Охранник подбежал к окну, аккуратно отодвинул в сторону французские жалюзи и увидел, что у черного входа, с которого обычно входили на работу сотрудники лаборатории, стоят два очень подозрительных микроавтобуса с наглухо зашторенными окнами. Еще двое не менее подозрительных субъектов болтались рядом.

— Кажется, нас пасут, — пробормотал охранник.

— Да что там кажется! Точно они! Сейчас дождутся подмоги и придут сюда.

— Да, бить будут, — процедил охранник.

— Бить — не то слово, — заметались в испуге глаза Владимира Геннадьевича.

— Ладно, — сказал охранник. — А если мы через пункт проката, через парадное уйдем?

— Действительно! — с облегчением вздохнул Владимир Геннадьевич. — От всех этих стрессов совсем ум потеряли. Забаррикадируйте скорее двери со стороны черного хода и перетаскивайте все коробки в пункт проката! ¦

Двери пункта проката выходили совсем в другой подъезд и на другую улицу. При большом везении вся контора могла быть эвакуирована именно через эту лазейку. Пока программисты и охранники таскали коробки, Владимир Геннадьевич, путаясь в цифрах, набрал номер для связи и объяснил ситуацию. К счастью, машины эвакуации еще не прибыли на ту улицу, где их поджидали боевики Рыбы. Из Организации последовал новый приказ, и эвакуаторы, развернувшись, лихо понеслись на другую улицу.